Так и не определил все секреты приватизации. // Александр Лившиц. Денежные Известия 26.09.2007
Довольно часто слышу: Кремль могуч очень. Всех зажал. Кроме того правительство… Эка невидаль. При нас было то же самое.
По велению БН придумали целую разработку. Белый дом присылал в президентскую администрацию ( АП) списки собственных распоряжений. Мы наблюдали. Докладывали шефу. Тот ставил галки. Заказывали необходимые проекты. Делали замечания. Отсылали наверх для утверждения. Возвращали назад…
Проход бумаг от входа до выхода — минимум 14 дней. Тягомотина, само собой разумеется. Не смотря на то, что, как выяснилось, нужная.
Произошло все это летом 1994 года. В то время, свидетельствую, БН целиком и полностью доверял правительству. Тогда для чего такое устроил? Возможно, власть усиливал. Дабы не забывали о том, кто в Российской Федерации основной…
Еще пробовал выправить политический дисбаланс. Законодатели воевали с исполнителями. Да так увлеченно, что на все другое уже не хватало ни времени, ни сил. А экономика не терпит пустоты.
Просила государство: в случае если нет хороших законов, дайте хотя бы распоряжения. Но лишь большого качества. Каковое недостижимо без борьбы точек зрения. Вот шеф нас и пристроил. В оппоненты правительству. Дабы спорили. Теребили. Не позволяли расслабиться.
Министры, конечно, злились. К чему, дескать, такая мелочная опека. Тормозящая вдобавок документооборот. Разъяснял: мы не культуристы. С демонстрацией могучих бицепсов и других телесных красот. Никого не желаем подчинить. Либо трудиться вместо вас. Потерпите.
Так как пришли ненадолго. Дума поумнеет — сходу отвалим.
Подопечные кивали. Но все равно рвались на свободу. Вот пример. Звонят: брат, выручай! У нас миссия МВФ. на следующий день уезжает. А хвосты еще остались. Горим. Разреши подчистить самостоятельно. Я постоянно соглашался. Президенту не ябедничал.
Не смотря на то, что и осознавал: один малоизвестный документ вправду подготавливается для Вашингтона. А вот второй… Раз скрывали, значит, кому-то это было необходимо. Потому осталось много тайн. Так и не определил все секреты приватизации.
Либо распределения квот по известному индийскому долгу. Из-за чего кому-то шли навстречу. Растягивая погашение бюджетных недоимок. А кого-то гнали взашей. Угрожая отъёмом и прокуратурой имущества.
Еще один действенный прием — затаскивание в комиссии . Таких тогда было большое количество. Самая крутая — ВЧК. Где вышибали налоги. Приходишь. Обсуждаешь решения. Возвращаешься в Кремль. Их же и приобретаешь. В виде проектов распоряжений. И попытайся возрази.
Тут звонит помошник премьер-министра. Стыдит. Обзывает соучастником. Дескать, сидел же рядом, молчал, а сейчас… Словом, капкан. Для нас. А для них — долгожданная свобода.
Машина ездила пара лет. Исправно, без ремонта. Довозила куда нужно. Двигалась, действительно, весьма медлительно. Иногда . Потому, что водители вконец избаловались. Стали перекладывать ответственность на инспекторов ДПС.
Мол, если вы такие умные, то и руководите: куда сворачивать, на что жать и как крутить руль. АП же, ясно, была значительно не сильный аппарата и министерств правительства. Особенно по экономической части.
И не планировала их подменять.
Конструкция, само собой разумеется, была хлипкой. Как любая времянка. Плодила обоюдные подозрения. Обиды. Интриги. Вовсю старались олигархи. Разводили. Все держалось на обоюдном доверии. Между начальниками АП и правительства. В противном случае сходу бы передрались. Ну и, само собой разумеется, на президенте.
В случае если случался спор, он постоянно вставал на сторону правительства. Причем старался поддержать публично. Собственных корил. Дескать, не нужно перегибать. И нагибать. Жителей Белого дома. Те радовались, как дети. И мы, кремлевские, вместе с ними. По причине того, что сами данный спектакль и готовили.
В итоге агрегат все же сдали на металлолом. Потому, что пришли юные реформаторы. Затребовали у БН безотносительную независимость. Получили оную. Взглянули назад. Заметили тяжёлые неприятности. Взглянули вперед. Заметили будущий прогресс. С энтузиазмом двинулись в том направлении.
Попали на минное поле. В том месте и подорвались. Вместе с экономикой. Во второй половине 90-ых годов двадцатого века. Но это уже вторая история…
На сцене Полесского драмтеатра — премьера
