Нейминг — это наука о назывании, именовании чего угодно, говоря самым неспециализированным образом.
Образуется компания — ее нужно как-то назвать. Раскрывается ресторан, а без заглавия ресторанов не бывает. Автор либо певец довольно часто подбирает себе псевдоним.
Образуется политическая партия, НИИ либо спортивное общество. Все они требуют ясных, понятных и привлекательных названий.
Изобретая, выбирая либо заимствуя заглавия (что происходит частенько), думать нужно не только о родном языке, но и обо всех остальных, в особенности в случае если именуемая нами структура либо бренд претендует на интернациональные масштабы. Если бы, например, в советское время существовал некоторый интернациональный нейминговый мониторинг, то народному советскому автомобилю ни при каких обстоятельствах бы не дали наименование «Жигули».
Случай с неймом «Жигули» — хрестоматийный случай неудачи.
Внутренний российский постсоветский нейминг имеет двадцатилетнюю историю. Тут накоплен обширный опыт, испробованы различные модели, от псевдорусских и советских ретро-ностальгических до ультрасленговых.
на данный момент в нем присутствуют три главных тенденции.
Первая тенденция: нейминг выбирает внутренние модели, каковые будут непонятны носителям вторых языков. К примеру, языковой каламбур, подтекст либо то, что лингвисты именуют культурно-языковым фоном. Кафе-бар в Москве (1990-е гг.) «Зайди попытайся» — очевидная внутринейминговая модель, так называемая амфиболия, т.е. произвольная либо непроизвольная неясность (к примеру, «я дал заработную плат жене, которая мне весьма дорога»).
Либо ресторан «Кавказская пленница» — явная апелляция к прецедентному тексту (так в современном языкознании довольно часто именуют всем узнаваемый текст, что делается базой для моделирования вторых текстов). «Кавказская пленница» — текст для внутреннего потребления, центростремительный национальный нейм.
Вторая тенденция: псевдоэстетизация с применением заимствованных слов и инокультурных моделей. Моделью для нейминга избирается что-то принципиально неместное, считающееся очень прекрасным и высоким в отличие от местного.
В Российской Федерации, к сожалению, замечательная тенденция воспевания «французика из Бордо» существовала неизменно. К примеру, в современной России весьма популярны иноязычные «роскошные» женские имена, выбираемые для названий парикмахерских, салонов красоты, актуальных магазинов, бутиков и т.д. и т.п.
В этом случае культивируются некие абстрактные экзотизмы. В большинстве случаев, в течении последних трех столетий русский нейминг постоянно грешил французскими словами (галло-нейминг) и некой испанско-латиноамериканской «тональностью».
В будущем популярность купили английские и восточные неймы. Картина получается достаточно тяжёлая.
Так, в случае если посмотреть на такую нейминговую территорию, как заглавия русских кафе и ресторанов, то мы заметим массу экзотических шаблонов типа «Клеопатра», «Лотос», «Фламинго», «Меланж», «Версаль», «Классик», «Сан-Марино», «Колибри», «Дракон», «Орфей» («Золотой», «Красный» и т.п.), «Чили», «Палас» и т.д. Заведений с этими заглавиями в Российской Федерации — десятки, много.
В большинстве случаев, они соседствуют с сугубо советскими «Космос», «Спутник», «Орбита», «Созвездие» и т.п. Причем самыми убогими выясняются как раз экзотизмы, каковые наподобие призваны разнообразить картину нейминга. Как правило «роскошный» экзотизм неизбежно входит в контраст с антуражем, денотатом нейма, т.е. с внешним видом строения, меню, уровнем сервиса и т.д.
Получается чистейший оксюморон, т.е. соединение несоединимого.
Нейминг. Как верно создавать имена для брендов, компаний, проектов
