В моем «Живом издании» всегда идут споры по самым различным вопросам — среди них и экономическим. В частности, на данный момент — в разгар Второй Великой депрессии — то и дело обсуждается вопрос о связях сегментов рынка: товаров, одолжений, финансов.
Связать их обычно достаточно сложно. В первую очередь ввиду громадных различий в их размахе. К примеру, в Соединенных Штатах на данный момент сфера одолжений, согласно данным из официальных источников, в три раза превосходит сферу производства товаров. Причем, согласно данным статистики чуть ли не половину одолжений образовывает юридическая деятельность, заведомо не создающая ничего нового, а лишь снабжающая перераспределение уже созданного.
Само собой разумеется, это разъясняется в первую очередь огромными расценками зарплаты юристов, а они, со своей стороны, связаны с твёрдыми корпоративными ограничениями, породившими фактическую монополию данной отрасли. Но принципиально важно да и то, что по мере передачи за предел все большей части материального производства США в стране понижается число людей, напрямую — на своем опыте — ощущающих соотношение оплаты цены и своего труда его результатов.
Но, все услуги и товары — кроме того самые непомерно дорогие — в Соединенных Штатах меркнут на фоне сумм, неизменно обращающихся на рынке ценных бумаг. Неспециализированная биржевая оценка этих бумаг уже на пара порядков — другими словами в тысячи раз! — превосходит суммарную цену услуг и товаров, потребляемых не то что в Соединенных Штатах, а во всем мире.
Действительно, как раз исходя из этого нереально в одночасье обратить все их в деньги: нечем будет отоварить. Более того, большая часть ценных бумаг выпускается именно с условием недопустимости их перепродажи — по большому счету либо в течение некоего срока.
Скажем, многие компании выдают своим работникам часть заработной плата в виде опционов — права приобретения собственных акций по их биржевой цене на сутки выдачи, но лишь через какое-то достаточно большое время. Это выгодно, пока акции растут: приобретёшь по ветхой цене, а перепродашь по новой — причем налог с данной отличия в большинстве государств чисто символический.
Но что делать, в то время, когда рынок падает?
Очень высокая суммарная цена биржевых бумаг обусловлена тем, что главная их масса — производные, другими словами обеспеченные не вероятной выручкой от продажи настоящих услуг и товаров, а ценой вторых бумаг (так, упомянутый выше опцион возможно перепродать за сумму, связанную с ожидаемым трансформацией курса бумаги, которая приобретается при его предъявлении). Производные наслаиваются друг на друга, образуя хорошую пирамиду.
Но в ее основе — бумаги, опирающиеся на настоящую деятельность, результаты которой пользуются спросом конечными потребителями. Деньги, дешёвые потребителям, конечны.
Потому ограничены и суммарная цена этих бумаг, и цена каждого следующего «слоя». Биржевая торговля ими сводится к перекачке денег от одних к вторым. До эмитентов первичных акций эти деньги не доходят. Исходя из этого по ходу рассмотрения в моем ЖЖ самого понятия кризиса некто с ником wondermakerua задал вопрос: «Как может сказываться на работе предприятия нежелание покупать ценные бумаги той либо другой организации?
В случае если продукция востребован, то все эти рыночные цены неважны — они необходимы лишь тем, кто желает реализовать либо приобрести само предприятие». Но по иронии судьбы тремя минутами ранее некто grutar в том же дискуссии отметил: «Сущность в том, что довольно часто для увеличения доходности бизнеса оборотный капитал заемный.
Вследствие этого на протяжении экономического кризиса цена обеспечения займа падает. Когда проходит пороговый уровень — заимодавец забирает обеспечение себе. В большинстве случаев обеспечением выступает самоё ликвидное имущество. И не думайте, что средства производства от одного перейдут к второму хозяйствующему субъекту, но производство не закончится, а только прервется на время. Так у нас из района в Китай уехала итальянская линия по производству промышленной керамики».
ТОП 5 ТАЧЕК ЗА КОПЕЙКИ Каковые НЕ ЛОМАЮТСЯ!
