Счастье, как мы знаем, не в деньгах, а в их количестве. Ветхая шутка купила в текущем году особенное звучание. О деньгах, правильнее об их нехватке, говорят уже не только глава МинФина и депутаты Государственной думы, но и участники телевизионных ток-шоу.
Рефрен в далеком прошлом устоялся: экономика задыхается из-за отсутствия дешёвых кредитов. Обстоятельство также понятна — большой вред от санкций стало перекрытие канала финансирования на Западе. Иными словами, все последние годы, кроме денежных потоков, подначальных национальным финансовым влияниям, экономика имела доступ еще и к зарубежным банкам, где добирала дефицит кредитами, причем недорогими.
Сейчас же данный источник пересох, и его нужно «импортозамещать». Где забрать недостающие деньги? С этого вопроса и начался отечественный разговор с Александром ХАНДРУЕВЫМ, вице-президентом Ассоциации региональных банков России, профессором экономики , доктором наук, заведующим кафедрой Русском академии государственной службы и народного хозяйства при Президенте РФ.
Неприятность, на мой взор, сильно преувеличена. Достаточно обратиться к балансу Банка России, и мы заметим, что остатки коммерческих банков на депозитных и корсчетах подбираются уже к двум триллионам рублей. Так что деньги имеется, и вопрос, полагаю, совсем в другом: кому их давать и как высока возможность, что кредиты эти будут вовремя обслуживаться и возвращаться?
БДМ: Согласен. Но вопрос данный — штатный, он был актуален и до кризиса. Логично, но, высказать предположение, что кредитовались на Западе, в основном, большие компании, и перекрытый для них денежный поток тут же перехватили отечественные большие банки, решив попутно и вопрос цены собственных кредитов.
А вот всем остальным было нужно столкнуться с значительно более большой ценой денег, которая для той же перерабатывающей индустрии совсем неподъемна. Не оттого ли отечественные амбары ломятся при наличии стольких голодных?
Это раньше считалось, что достаточно сделать кредиты недорогими, как тут же начнется экономический подьем. Но мировая практика опровергла это правило.
Европейский национальный банк снизил ставку уже до пяти сотых процента, ФРС семь лет держит ее на уровне 0,25% и меньше. А каков итог? В еврозоне рост меньше процента, в Японии — полтора, В США — 2–2,5%, и это считается большим достижением.
Экономика изменилась, и к этим новым условиям необходимо приспосабливаться, нащупывать новые модели развития. на данный момент Россия и развитые страны вместе с ними появились в ловушках, действительно, различных по характеру: мы со собственными минус 4% — в рецессионной западне, а они — в дефляционной.
БДМ: Я сравнительно не так давно просматривал, что на Западе предпринимают попытки запустить маленькую — в районе 2% — инфляцию и весьма расстраиваются, что пока не удается
Не думаю. Какие-то опыты, само собой разумеется, вероятны, но и в Штатах, и в еврозоне целевым ориентиром так же, как и прежде сохраняется ценовая стабильность. Однако идет поиск новых инструментов, и не всегда, кстати сообщить, удачно.
Я в далеком прошлом замечаю за ФРС, которая в условиях политики количественного смягчения начала скупать казначейские облигации. Таковой подход, на первый взгляд, логичен: при ничтожной процентной ставке он разрешает не раскручивать ужасный государственный долг страны выпуском новых бумаг для его обслуживания.
Но концентрация монетизированных долговых бумаг на балансе регулятора может со временем стать весьма страшным причиной.
БДМ: Эх, доктор наук, нам бы их неприятности В противном случае так как приходится совсем уж элементарными вещами заниматься: как, к примеру, довести имеющиеся в наличии деньги до нуждающихся в них заемщиков?
Полный Альбац / Экономика 2018: что в итоге // 17.12.18
