То, что понятия «русский гаджет» и «русская электроника» — не совсем оксюмороны, [advert=92]предприниматель[/advert] и инженер Игорь Коршун пробует доказать в течении всей собственной двадцатилетней бизнес-карьеры. Доводы набираются: продукцию его компании «Телесистемы» на данный момент берут в тридцати государствах (пара аудиовидеорекордеров забрало кроме того американское космическое агентство NASA для собственных программ), диктофон Edic-mini вошел в Книгу рекордов Гиннесса как самый миниатюрный в мире (40х15х8 мм при весе менее 6 г), а в продуктовой линейке — под сотню разных устройств с неповторимыми чертями.
Бизнес-стратегию российского «гаджетостроителя» выяснила сама логика рынка. С производителями массовой электроники из Юго-Восточной Азии не потягаешься: не та в Российской Федерации цена рабочей силы, культура производства, да и инвестиций столько не поднять.
Высокотехнологическое производство элементной базы также — увы! — не русский «тема», потому, что, допустим, современный завод полупроводниковых чипов — это наслаждение ценой в $6–10 млрд. «Ясно, что такие деньги в Российской Федерации никто не положит, — говорит Игорь Коршун. — Но нам остается узконишевая электроника. Мы ею и занялись».
А тут, грубо говоря, необходимы только инженерная смекалка и мозги.
Инновационный антирэкет
Бизнес Игоря Коршуна начался в первой половине 90-ых годов двадцатого века, в то время, когда закончился СССР. За год до этого его, выпускника МФТИ, распределили в один из НИИ в Зеленограде, что считался кластером советской микроэлектроники, — набраться опыта и дождаться завершения строительства грандиозного по тем временам вычислительного центра, в котором ему в будущем предстояло трудиться.
Игорь со своим товарищем не дождался: помешал инженерный зуд, захотелось поскорее применить полученные знания на практике. Хорошая мысль для коммерческого продукта нашлась скоро: юные инженеры придумали, как усовершенствовать телефонный аппарат, придав ему функцию автоматического определения номера. «По сути, мы тогда создали самый первый промышленный АОН — дешёвый по цене и пригодный для массового тиражирования», — говорит Коршун, но наряду с этим в его голосе не слышно особенных ноток гордости.
По всей видимости, с того времени было создано уже через чур много «самого-самого», дабы ставить себе в заслугу дебютный продукт.
Сначала, очевидно, паяли и программировали сами. Под «производственную площадку» снимали квартиру, позже другие помещения, позже опять квартиру. Трудились вдвоем, после этого начали завлекать работников. Телефоны закупали в Латвии на заводе «ВЭФ» и на пермском заводе «Тесла». «Брали простые аппараты, ставили в корпус другую плату со своей электроникой, налаживали, — обрисовывает процесс глава «Телесистем». — Все делали на личные ресурсы, начинали со штук — партиями по 5–10 телефонов».
Развернуться помог полученный кредит, не смотря на то, что его условия были на грани фола: 200% годовых! Кто делал бизнес в первой половине 1990-х, замечательно не забывает эти кредиты под неистовые проценты: они доходили по большей части только для стремительных операций «приобрел — реализовал».
Но юные электронщики сумели по нему рассчитаться и благодаря заемным средствам перешли от штучного производства к мелкосерийному. Кстати, это их единственный кредит за двадцать лет существования предприятия.
КТО СОЗДАЛ КОСМИЧЕСКИХ ИНЖЕНЕРОВ? | ТЕОРИЯ. ЧУЖОЕ БОЖЕСТВО В ФИЛЬМЕ ЧУЖОЙ: ПРОБУЖДЕНИЕ 2019
