Диагностировать сегодняшний кризис прошлыми способами и лечить его по ветхим же рецептам — дело не более перспективное, чем звучно распевать одряхлевшие гимны, утратившие актуальность .
Во второй половине 90-ых годов XVIII века, в то время, когда Юзеф Выбицки придумывал гордое «Еще Польша не погибла», очень оптимистично смотрелись строки:
Dal nam przyklad Bonaparte,
Jak zwyciezac mamy.
Дословно:
Дал нам пример Бонапарт,
Как побеждать должны.
Юный начальник, чью фамилию тогда чаще произносили в исходной итальянской форме, нежели с французской утерей концевого гласного, именно в 1797-м захватил Италию и уже считался величайшим полководцем революционной Франции. С его позволения польский генерал Ян Генрик Домбровски формировал в Италии польские легионы для освобождения собственной страны, тремя годами ранее всецело поделенной между Австрией, Россией и Пруссией.
Гимн легионов писал Выбицки.
Легионам не суждено было дойти до родных земель. Бонапарт употребил их для усмирения беспокойств в самой Италии. По окончании очередного мирного контракта, потеряв надежду на восстановление Великой — «от моря до моря», другими словами от Тёмного до Балтийского — Польши, они возроптали.
Их послали подавлять негритянский мятеж на острове Гаити. Оттуда возвратился только любой двадцатый. Но польские эмигранты через чур прочно связали собственную судьбу с Францией. Из них набралось новое войско, много потрудившееся для изъятия запада Польши у Пруссии.
На отбитых почвах прошел комплект солдат для сражений уже с Россией — где и закатилась радостная звезда императора Наполеона.
Действительно, Домбровски внакладе не остался. Российская Федерация, заполучив по окончании войны куда больше польских земель (включая Варшаву, первоначально доставшуюся Пруссии), дала полякам и куда больше прав, чем своим коренным регионам. Царство Польское получило собственную конституцию (в самой России ее вовсе не было), управлялось собственной администрацией, сохранило привычный злотый.
Разве что президентом стал русский император, которого в Варшаве воображал его наместник, брат Константин. Поляки, помогавшие Франции, смогли попасть на русского работу в сходных чинах. Домбровски получил звание генерала от кавалерии (что соответствует генералу армии рода и нынешнему маршалу войск) и польским сенатором. Увы, немощь и возраст вынудили его уже в 71 год (в 1816-м) уйти в отставку. В 1818 году он погиб.
Другие польские аристократы также не пострадали. Так, мелкопоместный шляхтич Тадеуш (Фаддей) Венедиктович Булгарин стал русским писателем, не стеснявшимся остро конфликтовать с куда более родовитым Пушкиным. Но царская приязнь не помешала гордой шляхте восстать против России.
В первой половине 30-ых годов девятнадцатого века, в разгар восстания, мазурка легионеров стала гимном Польши. К тому времени Наполеон Бонапарт уже 16 лет как проиграл собственную последнюю битву — при Ватерлоо — и 10 лет как погиб в ссылке. Но текст не поменяли.
В 1926-м мазурка Домбровского была заявлена гимном. И сейчас поляков призывают брать пример с полководца, противопоставившего себя всему остальному миру, но — потерявшего все. Пример таких примечательных деятелей, как Игнаций Мосцицкий, Юзеф Эдвард и Бек Рыдз-Смиглы (перед Второй мировой войны войной поссоривших страну со всеми соседями), говорит о том, что призыв другой раз находит отклик в сердцах.
Устаревшие призывы слышны не только в Польше. Так, в первой половине 40-ых годов девятнадцатого века, в то время, когда Гофман фон Фаллерслебен написал: «Von der Maas bis an die Memel, / von der Etsch bis an den Belt, / Deutschland, Deutschland .u.ber alles, / .u.ber alles in der Welt!», Мемель и Маас, Эч и Бельт были крайними точками Германского Альянса (не смотря на то, что сам эфемерный альянс не владел настоящей властью над собственными субъектами).
Но к концу 1930-х Нидерланды из альянса вышли, а Франция и Бельгия, где кроме этого течет Маас, вовсе в него не входили. Данию с проливом Бельт выбила из альянса Пруссия в войне 1864-го, а порт Мемель — нынешняя Клайпеда — перешел от Пруссии к Литве.
Наконец, австрийская река Эч стала итальянской Адидже. В итоге гимн начал восприниматься как призыв к новым завоеваниям. А они, как мы знаем, не удались.
По окончании поражения Германия в первой половине 50-ых годов двадцатого века отбросила первое, территориальное, а заодно и второе, этническое, восьмистишия гимна. Так что на данный момент гордо поет лишь третье — юридическое, с эффектным призывом:
Гимн Польши
